лэнгдон код да винчи

Роберт Лэнгдон

История персонажа

Роберт Лэнгдон — главный персонаж серии книг Дэна Брауна. Он герой романов в жанре конспирологического детектива, распутывающий заговоры и преступления благодаря смекалке и знанию истории. На экране образ Лэнгдона воплотил Том Хэнкс.

История создания персонажа

По признанию автора, прототипом персонажа стал он сам, точнее, тот образ, которому он хотел бы соответствовать. По происхождению Роберт — американец. Браун приписал выдуманному ученому свою дату и место рождения — 22 июня 1964 года, город Эксетер в штате Нью-Гэмпшир.

Фамилию герою автор дал в честь Джона Лэнгдона, профессора Дрексельского университета, который известен как создатель амбиграмм — каллиграфических узоров, в которых зашифровано 2 и более смыслов. В интервью писатель упоминал, что восхищается им и считает одним из самых гениальных ученых в мире.

Биография Роберта Лэнгдона

Роберт — профессор Гардвардского университета, изучающий символику и историю искусств. Каждое утро он начинает с посещения бассейна, за что коллеги дали ему прозвище Дельфин. К 2003 году Лэнгдон опубликовал множество научных работ о значении символов. В «Коде да Винчи» упоминается, что он работает над книгой о символах женского начала.

В «Ангелах и демонах» упоминается, что Лэнгдон похож на Харрисона Форда в твидовом костюме. Он предпочитает одеваться в одном и том же стиле вне зависимости от повода: и на лекции, и на личные праздники персонаж приходит в водолазке, твидовом жакете, брюках цвета хаки и начищенных кожаных туфлях. Легкая эксцентричность Лэнгдона подчеркивается выбором аксессуаров: так, герой носит наручные часы с Микки Маусом, подаренные ему в детстве родителями.

Среди студентов персонаж считается строгим преподавателем, который придирчиво относится к соблюдению дисциплины, но иногда любит и пошутить. Он не просто книжный червь и типичный занудный профессор — Роберт умеет взаимодействовать с толпой, знает, как обратить на себя внимание и добиться подчинения. У него есть твердые убеждения, например, насчет лживости древних мифов, но он готов выслушать и чужую точку зрения, рад побеседовать на отвлеченные темы — от религии до информационных технологий.

Роберт страдает от клаустрофобии. Это последствие инцидента, случившегося с ним в 7-летнем возрасте — мальчик упал в колодец и долго не мог оттуда выбраться. Отец Лэнгдона умер, когда ему было 12. Что касается религии, ученый упоминает, что был воспитан в католической вере, однако идея Бога так и осталась для него чуждой. Несмотря на зрелый возраст, у Роберта нет ни жены, ни детей, и он ни разу не связывал себя узами брака.

Персонаж славится среди коллег близким к гениальности умом и умением разгадывать загадки. У Роберта фотографическая память, во многом благодаря которой он и достиг высот в профессии ученого.

Роберт Лэнгдон в книгах и фильмах

Самой популярной книгой с участием героя стал «Код да Винчи», однако, согласно авторской хронологии, это уже 4-й роман о нем. Впервые Лэнгдон появляется в «Цифровой крепости», изданной в 1998 году.

Источник

Дэн Браун «Роберт Лэнгдон»

Роберт Лэнгдон

Язык написания: английский

Кто вы, мистер Лэнгдон?

Блестящий учёный с мировым именем, чью фотографию можно увидеть и на обложке научно-популярного бестселлера, и в сводках Интерпола. Неизменный твидовый пиджак, кожаные мокасины и часы с Микки-Маусом. Феноменальная память, эрудиция и интуиция. Человек, свободно владеющий языком символов и знающий как свои пять пальцев все величайшие архитектурные памятники Старого и Нового Света. Профессор, чьи научные поездки сопровождаются такими головокружительными приключениями, что и не снились героям боевиков.

Великий гуманист и великий скептик, своими глазами увидевший древние артефакты и мистические ритуалы, способный не только виртуозно вычислить хитроумного преступника, но и без колебаний вступить с ним в смертельную схватку.

Не политик, не суперагент и даже не спецназовец. Скромный труженик науки, чья миссия сформулирована предельно кратко и чётко: спасти мир.

Обозначения: циклы романы повести графические произведения рассказы и пр.

В планах издательств:

Издания на иностранных языках:

Талантливый писатель по своей прихоти одним росчерком пера создает и разрушает целые миры, средний — создает добротные произведения, в основе которых — десятки детально проработанных шаблонов, и читателю практически не видны повторения сюжетных ходов. Плохой писатель в состоянии придумать с десяток шаблонов и повторы уже бросаются в глаза даже неискушенному читателю и здесь уже ничто не спасет. Хотя, нет, «выстрелить» такое произведение все же может. Но только раз, как «Код да Винчи», когда книга попала на благодатную почву, удобренную желтой прессой.

Итак, как написать цикл подобный «Роберту Лэнгдону»?

2. Подружку героя. Конечно, молодую и красивую — кто же будет читать, если это будет старая грымза. У нее две роли — вносить романтическую нотку и задавать глупые вопросы, чтобы наш герой мог проявить свои бесподобные знания.

3. Злодей. Он должен маскироваться под старого друга или коллегу, но вынашивать давний и злобный замысел, чтобы, опять же, использовать неисчерпаемые знания нашего героя, а его поражение — обеспечить жизнеутверждающий финал.

Смешай. Просьба не передерживать полученное больше одних суток, иначе придется объяснять несуразицы, логические нестыковки, и, не дай бог, прорабатывать характеры героев.

Выдай. Обозначь: Бестселлер.

Дело сделано. Качай деньги.

А теперь немножко о серьезном. Я не против таких книг. Сама люблю почитать нечто подобное, особенно, лежа в ванне/уронишь — не жалко/ или.. Ну, не будем об этом. Но не надо называть это — литературой.

Если говорить о трилогии в целом, то можно выделить некоторые общие моменты.

Все романы Брауна написанны по одному шаблону. Во всех трех книгах даже непрофессиональным глазом находятся сюжетные сходства:

1. Лэнгдона вызывают по его делам (в Рим, Париж, Вашингтон), где он оказывается втянут в неприятную историю. Ждем теперь — Москвы.

2. Главная жертва (убиенная или покалеченная) обязательно имеет дочь или сестру, с которой Лэнгдон в конце крутит роман.

3. Любое повествование заворачивается вокруг тайны орденов: иллюминаты, тамплиеры, массоны.

4. Книга представляет собой квест: главный герой со спутницей ездят по точкам города и отгадывают загадки.

5. Зло обязательно будет наказанно!

6. В каждом роман автора длясоздания более крутого экшена несёт, в результате чего возникают неправдоподобные ситуации, которые не вписываются ни в фантастику ни в реализм.

7. Везде есть безумный маниак-фанатик, который пытается всё испортить, а Лэнгдон и подруга ему противостоят.

8. За спиной маниака стоит человек мегаЗЛО, который все это спланировал. Он обычно оказывается самым положительным героем книги (кроме 3-й, в ней таковой отсутствует, а жаль — просто борьба с маниаком как-то утомительна).

В общем, если поморщить лоб и повспоминать, можно найти еще кучу общего. Все романа цикла — очень динамичные, читаются на одном дыхании. Приключения героев развиваются невероятно быстро, и читательское напряжение автору удается держать на протяжении всех 600 страниц любой книги. Последний роман трилогии буквально проглотил за 4 дня. В общем, если хотите отдохнуть мозгами, узнать кучу нововых фактов (меня например поразило, что на одном из крупнейших католических храмов в США вместо горгульи вырезан Дарт Вейдер, так как именно эта статуя собрала максимум голосов, как самое страшное существо в Америке) — читайте трилогию и отдыхайте

Очень хороший цикл. Чем он хорош? Достоинств много. Первое — великолепный ГГ цикла. Учёный, разгадывающий самые запутанные загадки, человек, преодолевающий преграды не кулаками, а силой интеллекта, человек с энциклопедическими знаниями. Несмотря на то, что порой возможны обвинения в некоторых перегибах, Лэнгдон очень хорош.

Второе — сюжет в романах цикла отличается просто бешеной динамикой. События сменяют друг друга очень быстро. Зачастую сюжет делает очень резкие развороты, что добавляет интереса к прочтению.

Третье. Научная (ну, пусть околонаучная) составляющая романов. Без сомнения, Брауна можно назвать популяризатором науки. Ведь горячие обсуждения его романов несомненно подняли интерес к изучению как творческого наследия Леонардо, так и интерес к изучению христианства.

Книги Брауна интересны,но не более того. Не понимаю,чего церковники так всполошились. Ну,придумал он Христу семью,ну и флаг ему в руки. Но так книги,как легкое чтение — очень ничего. Тем более на их страницах много исторических фактов,что само по себе затягивает. Вообщем,советую почитать.

Пытающийся найти какую-нибудь загадку в простой жизни,Великий.:shock:

По-моему, цикл довольно спорный. Если его не привязывать к реальным историческим и политическим событиям, читается легко и интересно. Но в соответствующей привязке выглядит скорее как попытка спекулятивного зарабатывания денег.

Занятный пример коммерческого триллера, читал, как и все, запоем, долго потом удивлялся умению автора поставить на уши весь мир. К романам приложил руку отличный конфликтолог и неплохой писатель. По поводу исторических и культурных гипотез, изложенных в книгах: предпочитаю их игнорировать, как пустую брехню.

Не знаю, почему к творчеству Брауна относятся так отрицательно, но все его книги — захватывающие триллеры и читаются на одном дыхании. Просто не надо начинать читать эти книги, заранее настроившись негативно.

Да, не совсем понятно, что здесь делает этот автор, но цикл просто отличный. Первые 2 книги были прочитаны запоем, ждемс третию.

Среднячок-времяубивалка. Для более высокой оценки не хватает художественной ценности продолжений. «Код да Винчи» не читал, как выйдет переиздание от Эксмо — ознакомлюсь. Но «Ангелы и Демоны» был хорош. При всей шаблонности сюжета я чувствовал город. Очень много интересных ссылок, рассказов, описаний — это работает. А вот чем дальше в лес. «Утраченный символ» кишмя кишит роялями в кустах. Фишки с фактами из истории места действия работают поганей, потому что их мало. А суперсекретныеспецслужбы уже набили оскомину, не шибко надоевшие масонские секреты (про масонов я до Брауна вообще не читал) не могут в одиночку вытягивать роман. Инферно лежит дома, и руки до него все никак дойти не могут — нет желания мучать себя чтением чего-то подобного «Утраченному символу»

А что же это по вашему, если не фантастика? И вообще главный секрет автора это выбрать самого незаинтересованного в злодействе персонажа и сделать его злодеем. Хотя до Эрла Стэнли Гарднера, в этом плане ему далеко.

Отличный цикл. Книги читаются на одном дыхании. Книги написаны популярным доступным языком, понятны философские, научные, теологические и другие отсылки в книгах.

Постоянные ссылки на произведения искусства и архитектуры только добавляют интереса к книгам. Если кто-нибудь будет на отдыхе в Риме, Париже или Вашингтоне, то воспользуйтесь книгами Брауна как путеводителем — скорее всего не пожалеете.

Только пугает тенденция к снижению качества произведений. «Утраченный символ» в финале просто обескураживает, концовка лопается как мыльный пузырь.:confused: Если так продолжится, то все превратится в мыльную оперу по выкачиванию денег.

Отличный цикл! Не понимаю за что католическая церковь так обозлилась на Брауна, ничего особо крамольного в его романах нет, я читал теологические триллеры за которые авторов надо было бы жечь на костре.

P.S. с нетерпеньем жду третью книгу.

Как бы там ни было, а книги Брауна заставляют задуматься. Многое видится под другим углом, а какие то представления даже могут и разрушиться у некоторых читателей. Ну и сами книги конечно очень увлекательные. Читаешь без остановки, веришь героям, присутствует и детективная и приключенческая и религиозная составляющая. Очень классный коктейль! Всеобщие рекомендации, однозначно)

Обе книги понравились. Читал запоем. Но что-то они похожи уж очень. После «Ангелов» и «Да Винди» третью книгу покупать не хочу. Есле будет то же самое, то испортится прекрасное впечатление об прочитанных романах и авторе. А так верная 9.

«Ангелы. » и «Код. » понравились, читаются запоем. «Ключ Соломона пока не читал, но думаю, не хуже.

Источник

Цикл книг «Роберт Лэнгдон» — 5 книг

Последние добавленные книги

Иллюминаты. Древний таинственный орден, прославившийся в Средние века яростной борьбой с официальной церковью. Легенда далекого прошлого? Возможно… Но — почему тогда на груди убитого при загадочных обстоятельствах ученого вырезан именно символ иллюминатов? Приглашенный из Гарварда профессор Лэнгдон, специалист по символике, и его напарница, дочь убитого, начинают собственное расследование — и вскоре приходят к невероятным результатам…

Иллюминаты. Древний таинственный орден, прославившийся в Средние века яростной борьбой с официальной церковью. Легенда далекого прошлого? Возможно… Но — почему тогда на груди…

Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи.
Только он поможет найти христианские святыни, дающие немыслимые власть и могущество.
Ключ к величайшей тайне, над которой человечество билось веками, наконец может быть найден.
Абсолютный бестселлер XXI века!

Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи.
Только он поможет найти христианские святыни, дающие немыслимые власть и могущество.
Ключ к величайшей тайне, над которой…

Приключения Роберта Лэнгдона продолжаются. На этот раз ему предстоит разгадать величайшую тайну масонов, которая способна изменить мир. Веками хранимые секреты, загадочные знаки и символы – и смертельно опасное путешествие по лабиринтам прошлого…

Приключения Роберта Лэнгдона продолжаются. На этот раз ему предстоит разгадать величайшую тайну масонов, которая способна изменить мир. Веками хранимые секреты, загадочные знаки и…

Оказавшись в самом загадочном городе Италии – Флоренции, профессор Лэнгдон, специалист по кодам, символам и истории искусства, неожиданно попадает в водоворот событий, которые способны привести к гибели все человечество… И помешать этому может только разгадка тайны, некогда зашифрованной Данте в строках бессмертной эпической поэмы…

Оказавшись в самом загадочном городе Италии – Флоренции, профессор Лэнгдон, специалист по кодам, символам и истории искусства, неожиданно попадает в водоворот событий, которые…

Роберт Лэнгдон прибывает в музей Гуггенхайма в Бильбао по приглашению друга и бывшего студента Эдмонда Кирша. Миллиардер и компьютерный гуру, он известен своими удивительными открытиями и предсказаниями. И этим вечером Кирш собирается «перевернуть все современные научные представления о мире», дав ответ на два главных вопроса, волнующих человечество на протяжении всей истории: Откуда мы? Что нас ждет? Однако прежде чем Эдмонд успевает сделать заявление, роскошный прием превращается в хаос. Лэнгдону и директору музея, красавице Амбре Видаль, чудом удается бежать. Теперь их путь лежит в Барселону, где Кирш оставил для своего учителя закодированный ключ к тайне, способной потрясти сами основы представлений человечества о себе. Тайне, которая была веками похоронена во тьме забвения. Тайне, которой, возможно, лучше бы никогда не увидеть света, — по крайней мере, так считают те, кто преследует Лэнгдона и Видаль и готов на все, чтобы помешать им раскрыть истину.

Роберт Лэнгдон прибывает в музей Гуггенхайма в Бильбао по приглашению друга и бывшего студента Эдмонда Кирша. Миллиардер и компьютерный гуру, он известен своими удивительными…

Комментарии

Да, вторая. Там в начале даже есть упоминание пассии Лэнгдона из «Ангелов и демонов». А путаница это потому, что фильм «Код да Винчи» был снят раньше, чем «Ангелы и демоны». Но в принципе, романы связаны только главным героем и схожим развитием сюжета, так что не переживайте 🙂

Источник

Лэнгдон код да винчи

И снова посвящается Блит…

Еще в большей степени, чем всегда

Факты

Приорат [1] Сиона – тайное европейское общество, основанное в 1099 году, реальная организация.

В 1975 году в Парижской национальной библиотеке обнаружены рукописные свитки, известные под названием «Секретные досье», где раскрывались имена многих членов Приората Сиона, в их числе сэр Исаак Ньютон, Боттичелли, Виктор Гюго и Леонардо да Винчи.

В книге представлены точные описания произведений искусства, архитектуры, документов и тайных ритуалов.

Пролог

Знаменитый куратор Жак Соньер, пошатываясь, прошел под сводчатой аркой Большой галереи и устремился к первой попавшейся ему на глаза картине, полотну Караваджо. Ухватился обеими руками за позолоченную раму и стал тянуть ее на себя, пока шедевр не сорвался со стены и не рухнул на семидесятилетнего старика Соньера, погребя его под собой.

Как и предполагал Соньер, неподалеку с грохотом опустилась металлическая решетка, преграждающая доступ в этот зал. Паркетный пол содрогнулся. Где-то вдалеке завыла сирена сигнализации.

Несколько секунд куратор лежал неподвижно, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, на каком свете находится. Я все еще жив. Потом он выполз из-под полотна и начал судорожно озираться в поисках места, где можно спрятаться.

Голос прозвучал неожиданно близко:

Стоявший на четвереньках куратор так и похолодел, потом медленно обернулся.

– Ты не должен бежать, – произнес он с трудно определимым акцентом. – А теперь говори: где оно?

– Но я ведь уже сказал, – запинаясь, пробормотал куратор, по-прежнему беспомощно стоявший на четвереньках. – Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Ложь! – Мужчина был неподвижен и смотрел на него немигающим взором страшных глаз, в которых поблескивали красные искорки. – У тебя и твоих братьев есть кое-что, принадлежащее отнюдь не вам.

Куратор содрогнулся. Откуда он может знать?

Соньер затаил дыхание.

Мужчина, слегка запрокинув голову, прицелился.

Соньер беспомощно поднял руки.

– Подождите, – пробормотал он. – Я расскажу все, что знаю. – И куратор заговорил, тщательно подбирая слова. Эту ложь он репетировал множество раз и всякий раз молился о том, чтобы к ней не пришлось прибегнуть.

Когда он закончил, его преследователь самодовольно улыбнулся:

– Да. Именно это мне говорили и другие.

Другие?– мысленно удивился Соньер.

– Я их тоже разыскал, – сказал альбинос. – Всю троицу. И они подтвердили то, что ты только что сказал.

Быть того не может! Ведь истинная личность куратора и личности трех его sénéchaux [2] были столь священны и неприкосновенны, как и древняя тайна, которую они хранили. Но тут Соньер догадался: трое его senechaux, верные долгу, рассказали перед смертью ту же легенду, что и он. То была часть замысла.

Мужчина снова прицелился.

– Так что, когда помрешь, я буду единственным на свете человеком, который знает правду.

Правду. Куратор мгновенно уловил страшный смысл этого слова, весь ужас ситуации стал ему ясен. Если я умру, правды уже никто никогда не узнает. И он, подгоняемый инстинктом самосохранения, попытался найти укрытие.

Грянул выстрел, куратор безвольно осел на пол. Пуля угодила ему в живот. Он пытался ползти… с трудом превозмогая страшную боль. Медленно приподнял голову и уставился сквозь решетку на своего убийцу.

Теперь тот целился ему в голову.

Соньер зажмурился, страх и сожаление терзали его.

Щелчок холостого выстрела эхом разнесся по коридору.

Соньер открыл глаза.

– Я свою работу сделал.

Куратор опустил глаза и увидел на белой льняной рубашке дырочку от пули. Она была обрамлена красным кольцом крови и находилась несколькими дюймами ниже грудины. Желудок! Жестокий промах: пуля угодила не в сердце, а в живот. Куратор был ветераном войны в Алжире и видел немало мучительных смертей. Еще минут пятнадцать он проживет, а кислоты из желудка, просачиваясь в грудную полость, будут медленно отравлять его.

– Боль, она, знаете ли, на пользу, месье, – сказал альбинос.

Я должен передать тайну.

Пытаясь подняться на ноги, он видел перед собой лица трех своих убитых братьев. Вспомнил о поколениях других братьев, о миссии, которую они выполняли, бережно передавая тайну потомкам.

Неразрывная цепь знаний.

И вот теперь, несмотря на все меры предосторожности… несмотря на все ухищрения, он, Жак Соньер, остался единственным звеном этой цепи, единственным хранителем тайны.

Весь дрожа, он наконец поднялся.

Я должен найти какой-то способ…

Он был заперт в Большой галерее, и на свете существовал лишь один человек, которому можно было передать факел знаний. Соньер разглядывал стены своей роскошной темницы. Их украшала коллекция знаменитых на весь мир полотен, казалось, они смотрят на него сверху вниз, улыбаясь, как старые друзья.

Поморщившись от боли, он призвал на помощь все свои силы и сноровку. Задача, предстоявшая ему, потребует сосредоточенности и отнимет все отпущенные ему секунды жизни до последней.

Глава 1

Роберт Лэнгдон проснулся не сразу.

Где-то в темноте звонил телефон. Вот только звонок звучал непривычно резко, пронзительно. Пошарив на тумбочке, он включил лампу-ночник. И, щурясь, разглядывал обстановку: обитая бархатом спальня в стиле Ренессанса, мебель времен Людовика XVI, стены с фресками ручной работы, огромная кровать красного дерева под балдахином.

На спинке кресла висел жаккардовый халат с монограммой: «ОТЕЛЬ „РИТЦ“, ПАРИЖ».

Туман в голове начал постепенно рассеиваться.

Лэнгдон поднял трубку:

– Месье Лэнгдон? – раздался мужской голос. – Надеюсь, я вас не разбудил?

Щурясь, Лэнгдон посмотрел на настольные часы. Они показывали 12.32 ночи. Он проспал всего час и был еле живым от усталости.

– Это портье, месье. Извините за беспокойство, но к вам посетитель. Говорит, что у него срочное дело.

Лэнгдон все еще плохо соображал. Посетитель? Взгляд упал на измятый листок бумаги на тумбочке. То была небольшая афишка.

АМЕРИКАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ПАРИЖА

имеет честь пригласить

на встречу с Робертом Лэнгдоном, профессором религиозной символики Гарвардского университета

Лэнгдон тихонько застонал. Вечерняя лекция сопровождалась демонстрацией слайдов: языческий символизм, нашедший отражение в каменной кладке собора в Шартре, – и консервативной профессуре она наверняка пришлась не по вкусу. А может, самые религиозные ученые даже попросят его вон и посадят на первый же рейс до Америки.

– Извините, – ответил Лэнгдон, – но я очень устал и…

– Mais, monsieur, [3] – продолжал настаивать портье, понизив голос до интимного шепота. – Ваш гость – весьма влиятельная персона.

Лэнгдон ничуть не сомневался в этом. Книги по религиозной живописи и культовой символике сделали его своего рода знаменитостью в мире искусств, только со знаком минус. А в прошлом году скандальная слава Лэнгдона лишь приумножилась благодаря его участию в довольно двусмысленном инциденте в Ватикане, который широко освещался прессой. И с тех пор его просто одолевали разного рода непризнанные историки и дилетанты от искусства, так и валили толпой.

– Будьте добры, – Лэнгдон изо всех сил старался говорить вежливо, – запишите имя и адрес этого человека. И скажите, что я постараюсь позвонить ему в четверг, перед отъездом из Парижа. О’кей? Спасибо! – И он повесил трубку прежде, чем портье успел что-либо возразить.

Он сел в кровати и, хмурясь, уставился на лежавший на столике ежедневник для гостей отеля, на обложке которого красовалась казавшаяся теперь издевательской надпись: «СПИТЕ КАК МЛАДЕНЕЦ В ГОРОДЕ ОГНЕЙ, СЛАДКАЯ ДРЕМА В ОТЕЛЕ „РИТЦ“, ПАРИЖ». Он отвернулся и устало взглянул в высокое зеркало на стене. Мужчина, отразившийся там, был почти незнакомцем. Встрепанный, усталый.

Тебе нужно как следует отдохнуть, Роберт.

Особенно тяжелым выдался последний год, и это отразилось на внешности. Обычно такие живые синие глаза потускнели и смотрели уныло. Скулы и подбородок с ямочкой затеняла щетина. Волосы на висках серебрились сединой, мало того, седые волоски проблескивали и в густой черной шевелюре. И хотя все коллеги женского пола уверяли, что седина страшно ему идет, подчеркивает ученый вид, сам он был вовсе не в восторге.

Видели бы меня сейчас в «Бостон мэгазин»!

В прошлом месяце, к изумлению и некоторой растерянности Лэнгдона, журнал «Бостон мэгазин» включил его в список десяти самых «интригующих» людей города – сомнительная честь, поскольку это стало предметом постоянных насмешек со стороны коллег по Гарварду. И вот сейчас в трех тысячах миль от дома оказанная ему журналом честь обернулась кошмаром, преследовавшим его даже на лекции в Парижском университете.

– Дамы и господа, – объявила ведущая на весь битком набитый зал под названием «Павильон дофина», – наш сегодняшний гость не нуждается в представлении. Он – автор множества книг, в их числе: «Символика тайных сект», «Искусство интеллектуалов: утраченный язык идеограмм». И если я скажу, что именно из-под его пера вышла «Религиозная иконология», то не открою вам большой тайны. Для многих из вас его книги стали учебниками.

Студенты энергично закивали в знак согласия.

– И вот сегодня я хотела представить его вам, очертив столь впечатляющий curriculum vitae [4] этого человека. Но… – тут она игриво покосилась на сидевшего за столом президиума Лэнгдона, – один из наших студентов только что предоставил мне еще более, если так можно выразиться, интригующее вступление.

И она показала номер бостонского журнала.

Лэнгдона передернуло. Где, черт побери, она это раздобыла?

Ведущая начала зачитывать отрывки совершенно идиотской статьи, а Лэнгдон все глубже и глубже вжимался в кресло. Тридцать секунд спустя аудитория уже вовсю хихикала, а дамочка никак не унималась.

– «Отказ мистера Лэнгдона рассказать средствам массовой информации о своей необычной роли в прошлогоднем совещании в Ватикане определенно помог ему набрать очки в борьбе за вхождение в первую десятку „интриганов“». – Тут она умолкла и обратилась к аудитории: – Хотите послушать еще?

Ответом были дружные аплодисменты.

Нет, кто-то должен ее остановить, подумал Лэнгдон. А она зачитывала новый отрывок:

– «Хотя профессора Лэнгдона в отличие от некоторых наших молодых претендентов нельзя считать таким уж сногсшибательным красавчиком, в свои сорок с хвостиком он в полной мере наделен шармом ученого. И его очарование лишь подчеркивает низкий баритон, который, по мнению студенток, действует „прямо как шоколад на уши“».

Зал так и грохнул от смеха.

Лэнгдон выдавил робкую улыбочку. Он знал, что последует дальше – пассаж на тему «Гаррисон Форд в твиде от Гарриса». И поскольку сегодня он опрометчиво вырядился в твидовый пиджак от Гарриса и водолазку от Бербери, то решил срочно предпринять какие-то меры.

– Благодарю вас, Моник, – сказал Лэнгдон, поднялся и сошел с подиума. – В этом бостонском журнале определенно работают люди, наделенные даром художественного слова. Им бы романы писать. – Он вздохнул и оглядел аудиторию. – И если я только узнаю, кто приволок сюда этот журнал, потребую вышвырнуть мерзавца вон.

Все снова дружно расхохотались.

– Что ж, друзья мои, как всем известно, я пришел сегодня к вам поговорить о власти символов…

Звонок телефона прервал размышления Лэнгдона.

Он обреченно вздохнул и снял трубку:

Как и ожидалось, это снова был портье.

– Мистер Лэнгдон, еще раз прошу прощения за беспокойство. Но я звоню сообщить вам, что гость уже на пути к вашей комнате. Вот я и подумал, может, лучше предупредить вас.

Лэнгдон проснулся окончательно.

– Так вы направили его ко мне в номер?

– Прошу прощения, месье, но человек такого ранга… Просто подумал, что не вправе останавливать его.

– Да кто он такой наконец?

Но портье уже повесил трубку.

И почти тотчас же раздался громкий стук в дверь.

Лэнгдон нехотя поднялся с кровати, босые ступни утонули в толстом пушистом ковре. Он накинул халат и направился к двери.

– Мистер Лэнгдон? Мне необходимо переговорить с вами. – По-английски мужчина говорил с акцентом, голос звучал резко и властно. – Я лейтенант Жером Колле. Из Центрального управления судебной полиции.

Лэнгдон замер. Центральное управление судебной полиции, или сокращенно ЦУСЛ? Он знал, что эта организация во Франции примерно то же, что в США ФБР.

Не снимая цепочку, он приотворил дверь на несколько дюймов. На него смотрело худое лицо с невыразительными, как бы стертыми чертами. Да и сам мужчина в синей форме был невероятно худ.

– Я могу войти? – спросил Колле.

Лэнгдон колебался, ощущая на себе пристальный изучающий взгляд лейтенанта.

– А в чем, собственно, дело?

– Моему капитану требуется ваша помощь. Экспертиза в одном частном деле.

– Прямо сейчас? – удивился Лэнгдон. – Но ведь уже за полночь перевалило.

– Сегодня вечером вы должны были встретиться с куратором Лувра, я правильно информирован?

У Лэнгдона возникло тревожное предчувствие. Действительно, он и достопочтенный Жак Соньер договаривались встретиться после лекции и поболтать за выпивкой, однако куратор так и не объявился.

– Да. Но откуда вы знаете?

– Нашли вашу фамилию у него в настольном календаре.

– Надеюсь, с ним все в порядке?

Агент вздохнул и сунул в щель снимок, сделанный «Полароидом».

Увидев фотографию, Лэнгдон похолодел.

– Снимок сделан меньше часа назад. В стенах Лувра.

Лэнгдон не сводил глаз с леденящей душу картины, и его отвращение и возмущение выразились в сердитом возгласе:

– Но кто мог сделать такое?!

– Это мы и хотим выяснить. И надеемся, вы поможете нам, учитывая ваши знания в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером.

Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зрелище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожное ощущение déjà vu. [5] Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жизнью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако же, явное сходство в сценарии имело место.

Агент взглянул на часы:

– Мой капитан ждет, сэр.

Но Лэнгдон его не слышал. Глаза по-прежнему были устремлены на снимок.

– Вот этот символ здесь, и потом то, что тело так странно…

– Он отравлен? – предположил агент.

Лэнгдон кивнул, вздрогнул и поднял на него взгляд:

– Просто представить не могу, кто мог сотворить такое…

– Вы не поняли, мистер Лэнгдон. То, что вы видите на снимке… – Тут он запнулся. – Короче, месье Соньер это сам с собой сделал.

Источник