С чем связано имя монаха филофея
Филофей Псковский
Схожая идея была выдвинута существенно ранее митрополитом Зосимой в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии». Филофей обосновал эту концепцию в соответствии с господствовавшим тогда миропониманием и духовными запросами общества.
В XVI веке появилась концепция «Москва – третий Рим», сформулированная старцем Филофеем. Впрочем, данная фраза искажает истинный смысл слов Филофея, который говорил не о Риме, а о «Ромейском царстве» – идеальном царстве. В отличие от реальных государств «Ромейское царство» неразрушимо. Древний Рим и Византия являли собой лишь носителей образа идеального царства. После того, как они рухнули, образ «Ромейского царства» перешел на Московское царство. Таким образом, Русское государство предстает в сочинении Филофея не наследником реально существовавших и по¬гибших государств Византии и Древнего Рима, но в качестве нового носителя идеала православного христианского государства. Филофей видел предназначение Русского государства быть не Империей, а Святой Русью, средоточием не материального, а духовного — воплощением не грубой материальной силы, а силы духовной.
Заявлением о том, что «два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать», Филофей выражал не свою уверенность в несокрушимости Русского государства, но мысль о том, что в случае, если и оно падет, как пали Древний Рим и Византия, другого носителя образа «Ромейского царства» на земле не появится. Русь — последний земной носитель идеала православного христианского государства. Если Русь погибнет, «Ромейское царство» не умрет вместе с ним — идеалы бессмертны. Поэтому идеал православного государства будет продолжать жить, однако стремиться к нему на земле станет уже некому.
Филофей (монах)
Мона́х Филофе́й (ок. 1465—1542) — старец псковского Спасо-Елеазаровского монастыря (село Елизарово Псковского района), сведения о котором весьма скудны. Известен как предполагаемый автор концепции «Москва — Третий Рим», тезисы которой изложены в его письмах [1] дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину и великому князю Василию III Ивановичу.
В реальности указанные письма посвящены иным вопросам и говорят не о Москве или России, но «Ромеиском царстве», которое отождествляется с Московским княжеством и о котором Филофей порочествует: « два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Схожая идея была выдвинута существенно ранее митрополитом Зосимой в предисловии к его труду «Изложение Пасхалии».
Примечания
Литература
Полезное
Смотреть что такое «Филофей (монах)» в других словарях:
Филофей, монах Псковского Елеазарова монастыря — Филофей (1 я пол. XVI в.) – монах Псковского Елеазарова монастыря, писатель публицист, автор посланий. Биографических сведений о Ф. не сохранилось. Наиболее надежно Ф. атрибутируются послания псковскому дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю Мунехину … Словарь книжников и книжности Древней Руси
Филофей (церк. деятель) — Филофей каноническое православное имя греческого происхождения. Наиболее известные носители в истории: Филофей (монах) старец Елизарова монастыря в Пскове. Филофей Константинопольский патриарх … Википедия
Филофей (Сийский монах) — В Википедии есть статьи о других людях с именем Филофей. Филофей – монах Антониево Сийский монастырь, автор первого описания жития Антония Сийского. Воспитанник Антония Сийского, составил его первое житие, которое не дошло до нас. На Филофея… … Википедия
Филофей — I русский писатель XVI в., монах псковского Елизарова монастыря В посланиях развивал теорию «Москва третий Рим». Сторонник иосифлян. Автор посланий к великому князю московскому Василию III, царю Ивану IV Грозному, дьяку Мисюрю Мунехину … … Энциклопедический словарь
Филофей (писатель) — Филофей (гг. рождения и смерти неизвестны √ умер в Пскове), русский писатель и публицист 1 й половины 16 в., монах псковского Елеазарова монастыря, автор посланий к великому князю Василию III, царю Ивану IV, дьяку М. Г. Мисюрю Мунехину √… … Большая советская энциклопедия
Филофей — (др. греч. Φιλόθεος боголюбивый) мужское имя греческого происхождения. Содержание 1 Известные носители имени 1.1 Епископы … Википедия
Филофей — I Филофей (гг. рождения и смерти неизвестны – умер в Пскове) русский писатель и публицист 1 й половины 16 в., монах псковского Елеазарова монастыря, автор посланий к великому князю Василию III, царю Ивану IV, дьяку М. Г. Мисюрю Мунехину – … Большая советская энциклопедия
Филофей — ФИЛОФÉЙ, писатель 16 в., монах псковского Елизарова мон., фактич. руководитель администрации в Пскове после его присоединения к Рус. гос ву. Сторонник иосифлян. Автор посланий к великому кн. московскому Василию III, царю Ивану IV, дьяку Мисюрю… … Биографический словарь
Филофей, монах Псковского Елеазарова монастыря
Филофей (1-я пол. XVI в.) – монах Псковского Елеазарова монастыря, писатель-публицист, автор посланий. Биографических сведений о Ф. не сохранилось. Наиболее надежно Ф. атрибутируются послания псковскому дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю Мунехину: Послание по случаю морового поветрия, Послание на противящихся божьей воле и Послание на звездочетцев. Первые два послания В. Малинин характеризует как две редакции, причем вторая редакция, по его мнению, написана самим же Ф. и послана была Мунехину как второе послание. Обычно в научной литературе о них говорят как о двух разных посланиях Мунехину.
Наибольший резонанс получило третье послание Мунехину – на звездочетцев (1523 или 1524 г.), в котором Ф. опровергает взгляды немецкого врача и астролога Николая Булева, утверждавшего, что первенство в христианском мире принадлежит католическому Риму. В качестве аргумента против латинской пропаганды Ф. выдвигает мысль о переходе функции опоры христианства к Русскому государству, поскольку ни первый Рим, ни второй Рим – Царьград не способны играть эту роль. Впервые сформулированная в этом Послании Ф. идея «Москва – третий Рим» (т. е. утверждение о том, что Россия пребудет истинным центром христианства до скончания веков) объединила в себе черты распространенной во всех христианских странах теории «длящегося Рима» с новым аспектом известной в древнерусской литературе идеи богоизбранности Руси. Появление идеи «Москва – третий Рим» связано со стремлением книжников кон. XV – нач. XVI в. определить роль Русского централизованного государства во всемирно-историческом процессе. Вместе с тем иосифлянин Ф., провозглашая Москву третьим Римом, возлагал на великого князя ответственность за судьбу всего христианства и поэтому обязывал его блюсти интересы церкви и защищать ее имущество.
К Посланию на звездочетцев тематически близкими оказываются еще несколько произведений и ряд позднейших компиляций: Послание о покорении разума откровению (по мнению В. Малинина, написано Ф. между 1521 и 1524 гг., следовательно, ранее Послания на звездочетцев; в статье «Три “послания Филофея”»» этот текст рассматривается как особая редакция Послания на звездочетцев); Послание к Иоанну Акиндеевичу о злых днях и часах, полностью повторяющее содержание Послания на звездочетцев (как считает В. Малинин, оно было отослано этому второму адресату самим Ф.; в статье «Три “послания Филофея”» включено в число списков Послания на звездочетцев); «Послание к вельможе в мире живуще», где повествуется о несоответствии астрологических выводов с учением о промысле божием (по мнению В. Малинина, написано ранее Послания на звездочетцев; в статье «Три “послания Филофея”» названо «декларацией об астрологии»).
Приписывали Ф. и другие сочинения. К числу их относится «Послание некоего старца в беде сущим», обращенное к опальным псковичам, пострадавшим после присоединения Пскова к Москве, и текстуально связанное с Посланием к опальному вельможе. В. Малинин и вслед за ним Н. Н. Масленникова считают, что оба произведения принадлежат Ф. Однако существует точка зрения, что Послание к опальному вельможе написано Сильвестром (3имин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 54–55).
Имя Ф. встречается в ряде списков сочинений, именуемых в некоторых случаях посланиями к великим князьям Василию III Ивановичу и Ивану Васильевичу. Это Послание о крестном знамении, которое, по мнению В. Малинина и Н. Н. Масленниковой, было написано Ф. в 1510–1511 гг., и Послание об обидах, причиняемых русской церкви, которое атрибутируют Ф. В. Малинин и Н. Н. Масленникова, считая, что оно адресовано Ивану IV, в то время как О. Оглоблин и Н. Е. Андреев адресатом считают Ивана III. Однако имена адресатов в этих посланиях порой меняются, а порой – опускаются. Вероятно, авторство этих произведений, призывающих оградить русскую церковь от причиняемых ей обид и строго выполнять религиозные обряды, было лишь приписано Ф., а в действительности они были созданы в окружении митрополита Макария в кон. 1530—1540—х гг. В этих сочинениях использованы мотивы Послания на звездочетцев Ф. (в том числе идея «Москва – третий Рим») и более подробно говорится об ответственности правителя Русского государства за благосостояние церкви.
С именем Ф. А. А. Шахматов связывал составление Хронографа Русского редакции 1512 г. В настоящее время эта точка зрения отвергается (см.: Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. М., 1972. С. 342–343; Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975. С. 205). А. А. Шахматов предполагал также, что Ф. участвовал в составлении Псковского летописного свода 1547 г. (см. Летописи Псковские). A. Н. Насонов посчитал такое предположение вполне вероятным (Насонов А. Н. История русского летописания XI – начала XVIII века. М., 1969. С. 327–328).
Сформулированная Ф. идея «Москва – третий Рим» почти до самого кон. XVI в. воспроизводилась лишь в составе указанных произведений. В связи с учреждением московского патриаршего престола она проникла в официальные документы, в литературные произведения (Повесть о белом клобуке, Повесть о зачале Москвы и др.) и получила отражение в публицистике и в церковной литературе XVII в. С 3-й четв. XVII в. послания Ф. были распространены главным образом в старообрядческой письменности.
Изд.: Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901.
Лит.: Шахматов А. А. К вопросу о происхождении Хронографа // СОРЯС. 1899. Т. 66. № 8; Масленникова Н. Н. 1) Идеологическая борьба в псковской литературе в период образования Русского централизованного государства // ТОДРЛ. М.; Л., 1951. Т. 8. С. 187–217; 2) К истории создания теории «Москва – третий Рим» // Там же. 1962. Т. 18. С. 569–581; Strеmooukhoff D. Moscow the third Rome: Sources of the Doctrine // Speculum. 1953. Vol. 28. N 1. P. 84–101; Andreyev N. 1) The Pskov-Pechery Monastery in the Sixteenth Century // Slavonic and East European Review. 1954. Vol. 32. P. 318–343; 2) Filofey and his Epistle to Ivan Vasilyevich // Ibid. 1959. Vol. 38. P. 1–31; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 367–383, 484–496; Кämpfer F. 1) Веоbachtungen zu den Sendschreiben Filofejs // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 1970. Bd 18. H. 1. S. 1–26; 2) «Sendschreiben Filofejs» oder «Filofej– Zyklus»? // Canadian – American Slavic Studies. 1979. N 1–2. P. 126–138; Гольдберг А. Л. 1) Три «послания Филофея»: (опыт текстологического анализа) // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 23. С. 68–97; 2) Идея «Москва – третий Рим» в цикле сочинений первой половины XVI века // Там же. 1983. Т. 37. С. 139–149.
А. Л. Гольдберг, Р. П. Дмитриева
Пророчество старца Филофея правда или вымысел? II-
Пророчество старца Филофея: правда или вымысел? II-часть.
[статья из серии по истории пророчеств].
Вопрос:
«Вы знакомы с пророчеством старца Филофея о будущем:
На земле родится мальчик, у которого будет блестящий ум и многие другие таланты, но обиженный в детские годы, что приведёт к его озлоблению желанию отомстить всему миру. Для своей мести этот человек заключит договор с дьяволом, чтобы восстать против Господа. При помощи своего ораторского искусства этот человек привлечёт на свою сторону множество людей, пообещав им даровать всё обещанное Христом уже при этой жизни. Кроме того этот антихрист позволит своим приверженцам нарушать все заповеди, главное чтобы они нарушались во имя его, тогда преступления будут считаться подвигом, который следует вознаградить.
Под знамена этого человека встанут сто народов и племён, которые произведут переворот и вместо царя, убитого во время восстания, на престол взойдёт диаволо-человек. После этого повсеместно станут возводить капища и идолы ему и станут поклоняться как земному богу. В это же время начнутся гонения на христиан, каких раньше не бывало, будут разрушаться храмы, а за христову веру будут убивать всех ее приверженцев. Потом придёт период страшного голода и запустения. Немногим христианам удастся спастись в пустынях и горах, благодаря их молитвам царство диаволо-человека разрушится, причем само по себе.
После распада этого царства на некоторое время наступит период мира на Земле. Однако скоро сам дьявол будет соблазнять людей. Он научит людей летать по воздуху и опускаться в океанские пучины, подарит невероятное могущество. Он внушит всему человечеству мысли, что благодаря своим знаниям и умениям они смогут получить бессмертие. Гонений на христиан в этот период не будет вовсе, над ними будут насмехаться и истинно верующих останется совсем немного.
Люди, которые поверят в своё могущество за счёт достижений науки и техники незаметно для себя станут её заложниками и будут вести бессмысленный и бестолковый образ жизни. Закончится же этот сатанинский разгул, когда вызванный из-под земли адский огонь испепелит всё живое. Но настанет новое небо и настанет новый мир – Царство Божие, которое будет доступно лишь избранным».
Что Вы об этом думаете?».
Ответ.
Данное «пророчество» – очередной «фейк» изготовленный фабрикой троллей, состоящей из «стоящих в истине» и «ревнителей старины».
В «Православной энциклопедии» сказано:
«Монах Филофей (ок. 1465-1542) – учительный старец Псковского Трехсвятительского Спасо-Елеазарова монастыря (село Елизарово Псковского района), сведения о котором весьма скудны. Известен как предполагаемый автор концепции «Москва – Третий Рим», тезисы которой изложены в его письмах к дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю Мунехину и к великому князю Василию III Иоанновичу.
Считается, что в своих посланиях Филофей полемизирует против астрологических предсказаний Николая Булева, вообще отвергая астрологию («не от звёздъ сие приходит»); заботится о некоторых местных псковских делах; отстаивает принципы иосифлян, впервые обстоятельно развивает знаменитую теорию о Москве как о III-ем Риме, хранителе правой христианской веры.
Впрочем, указанные письма посвящены иным вопросам и говорят не о Москве или России, но «Ромеиском царстве», которое отождествляется с Московским княжеством и о котором Филофей пророчествует: «[…] два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти» […]».
[Рец. на:] Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания: Историко-литературное исследование
Библиография
В. Малинин. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Историко-литературное исследование. Киев, 1901 г.
Старец Филофей не принадлежит к числу крупных писателей древней Руси. Его имя никак нельзя поставить рядом с именами знаменитых современников его – Иосифа Волоколамского, Нила Сорского, митрополита Даниила, Максима Грека, митрополита Макария. Но у старца Филофея, как писателя, есть одна черта, одно литературное достоинство, которым он не уступает ни одному из перечисленных лиц, а некоторых из них даже и превосходит: наш старец, если можно сказать так, в высшей степени выразительный писатель. Всех посланий Филофея, включая и только приписываемые ему, насчитывается десяток, эти послания очень не велики по размеру, – но они освещают целую эпоху; в них затрагивается ряд крупных вопросов, волновавших русских людей первой половины 16-го века; в них нашли себе выражение идеи русской церковно-политической философии того времени и притом формулированы они с ясностью, немногословной выразительностью и полнотою, решительно редкими для древнерусского писателя, – а это обстоятельство свидетельствует об острой мысли, сумевшей охватить современное умственное настроение, о широкой начитанности и умелом пере писателя старца.
II отдел посвящен библиографии сочинений Филофея. Со времени открытия имени этого автора в 1846 г. до последнего времени было известно всего четыре его послания: к дьяку Мунехину по случаю морового поветрия во Пскове, к нему же против звездочетцев и латинян, к великому князю Василия Ивановичу и к царю Ивану Грозному. Профессор Малинин отчасти открывает неизвестный доселе новые послания Филофея, отчасти устанавливает его авторство относительно известных в науке памятников этого рода. Так получаем еще шесть посланий Филофея: а) во Псков в беде сущим и утешительное послание к опальному вельможе; b) к Мунехину о покорении разума Откровению, с) к вельможе, в мире живущему, d) в царствующий град (отрывок), е) утешительное послание вельможе, обычно приписываемое протопопу Сильвестру, современнику Грозного, j) послание о злых днях и часах к Иоанну Акиндеевичу. Старцу же Филофею исследователь по веским соображениям приписывает переделки двух известных ранее его же посланий – к Мунехину по случаю морового поветрия и к великому князю Василию. Таким образом, благодаря разбираемому труду литературное наследство после Филофея увеличивается более чем вдвое.
Так как подобные идеи были очевидно достоянием высших политических и церковных кругов, то славяне вообще и русские в частности воспитывались в этих идеях. Два примера из летописи, именно послов Олега, которым показывались цареградские святыни, и 10 мужей Владимира, для которых совершается торжественное служение в храме святой Софии, подтверждают последнюю мысль исследователя. Разделение церквей должно было окончательно закрепить авторитет греков в наших глазах. Исключительное значение византийской империи в глазах русских людей опиралось главным образом на ее религиозном авторитете, как хранительницы истинной религии, потому что русские, как и другие славяне, утратили уважение к ней как силе политической. Из этой теории о богоизбранности греческого народа и царства делался вывод, что мир не может существовать без такого царства и идея четвертого царства и кончины мира органически связываются, так что то слабость последнего царства приводит к мысли о кончине мира, то наоборот признаки близкой кончины служат указанием на конец последнего богоизбранного царства. Идеи хилиазма, по которому настоящий мир должен существовать лишь 6000 лет, на Руси не были распространены. За то большей известностью пользовалось учение о 7000 – летнем существовании мира: оно появляется в нашей письменности едвали не с 12–13 в. и особенно усиливается к исходу седьмой тысячи в эпоху жидовствующих. Прошел роковой семитысячный (1492) год, кончина мира не пришла, но это вовсе не послужило опровержением теории: наиболее просвещенные люди 16 в. держались ее – Максим Грек, кн. Курбский. Держался ее и Филофей.
Можно теперь судить, какое впечатление должны были произвести на Руси два горестных события в Греции в исходе седьмой тысячи лет – Флорентийская уния и падение Царьграда. Исследователь отмечает, что впечатление от злополучной унии было более даже подавляющее, чем от падения греческой столицы, и это отразилось на сравнительных размерах русских памятников, касающихся того и другого события. В русских статьях о Флорентийском соборе проводился взгляд, что греки за золото продали здесь православие, и не слышится ни одного смягчающего обстоятельства. Царь, митр. Исидор, и все греки покрылись на суемысленном восьмом соборе «тьмою неверия и в волки претворишася», только Русь попечением московского великого князя Василия Васильевича осталась верной хранительницей православия. В офицальных грамотах проводятся те же мысли, – более осторожно в тех, которые писаны в Царьград, и более откровенно в предназначаемых для русской митрополии. Повести о падении Константинополя показывают, что у русских книжников вскоре после этого события возникает идея о мировом призвании русского народа. Но здесь еще не встречается мысли, что падение это было следствием измены греков православию на Флорентийском соборе: два события падения Царьграда и Флорентийская уния еще не были сопоставлены и связаны. Едва ли не первый связал их митр. Иона и это очевидно было взглядом русских правящих кругов. Самостоятельное избрание русских митрополитов со времени упомянутого святителя оправдывается теперь русским правительством изменой греков древнему вселенскому православию и стремлением уберечь православный русский народ от заражения латинством. Русское царство и царь русский являются богоизбранными. Так русское религиозное самосознание развивается к явному ущербу старого религиозного авторитета греков. Отчуждение от константинопольского патриарха заявляется открыто, официальным образом; оно проникло в чин епископского исповедания. Елеазаров монастырь не был чужд этих воззрений, как свидетельствуют о том некоторые подробности известного спора об аллилуйя между преп. Ефросином и Иовом. Признание России центром православия должно было неизбежно повести к установлению и признанию центральной государственной святыни. И таковой служит московский Успенский собор. Оставалось сделать один шаг и Москва с соборною церковью Успения обратится в третий Рим. Эта мысль впервые является в послании митр. Зосимы, а термины «трети Рим» в повести о белом клобуке. По мысли этой повести на Русь из Византии должны перейти царство и патриаршество. И относительно перехода «царства» или знаков царского достоинства составляется целый ряд повестей. Эту литературу определили те же события, которые создавали и русскую церковно-политическую философию. Но ей содействовало еще новое обстоятельство – брак Ивана 3 с Софьей Палеолог. Греческая царевна, совместно с другими историческими факторами, содействовала перенесению на Русь византийских монархических традиций. Наиболее же подготовленным и наклонными к восприятию таких идей оказалось духовенство, вероятно воспитанное в них еще константинопольскими патриархами – целым строем отношений Византии к Москве, при всяком случае взаимного общения Византии и Руси.
Далее исследователь объясняет, почему именно среди монашества и духовенства находил се6е горячих проповедников монархический строй, и излагает частные черты этого строя. Строй этот теократический. Русский царь – «браздодержатель святых Божиих престол святыя вселенския, соборныя, апостольския церкви пресвятыя Богородицы честного и славного ея Успения». Он ответствен потому за судьбу вверенного царства и церкви. Немудрено поэтому, что Филофей обращается к московским князьям великим с просьбой исправить церковные нестроения и решить церковные вопросы: о вдовстве епархий, о вотчинах, крестном знамении, содомии, симонии. На всех этих вопросах автор наш внимательно останавливается.
В приложениях автор издал научным образом послания старца Филофея, послание игумена Памфила, ряд повестей о Флорентийском соборе, неизданный ранее трактат преп. Иосифа Волоколамского о неприкосновенности церковных и монастырских имуществ и некоторые другие памятники.
Таково содержание разбираемой книги.
Нам кажется даже, можно сделает к разным ее отделам несколько дополняющих замечаний.
Старец Филофей был типичный русский книжник и это он заявляет
Так рассуждает автор о древнерусской книжности, объясняя общую слабость в ней личного почина. Нельзя спорить против этих рассуждений: причины эти несомненно действовали, но в другом по-видимому порядке, и при содействии причин, здесь не отмеченных. Несомненно, книжность обусловливалась отсутствием просвещения. Но она оправдывалась своеобразным положительными мировоззрением – особой литературной философией, созданной особенностями в постановке школьного и церковно – учительного дела в древней Руси. В основе этой литературной философии лежит представление о книгах, как о Божественном Откровении, заключающем всю нужную для человека премудрость, представление, конечно обусловленное господством у нас религиозной письменности. Это лучше всего выражено в начальных поучениях очень распространенного в древней Руси сборника «Измарагда». «От св. Духа устроены книги». Они содержать небесную манну для души: «духовное же брашно сокровено есть в сосудах книжных, снесено с небесе». В других местах эта духовная пища называется «хлебом ангельским». Едвали что – нибудь можно человеку прибавить к этой небесной сокровищнице; достаточно стремиться проникнуть в нее. «Се бо суть реки, напаяющи вселенную, говорит летописец со слов поучения, се суть исходища мудрости, книгам бо есть неищетная глубина. Книги глубине морской подобни суть, в нюже понирающе (опускаясь), бисеры износят драги». Нам кажется, в этом воззрении на сумму книг и лежат преклонение пред авторитетом и преклонение пред стариной и как следствие того и другого слабость личного почина, в деле писательства.
Но этого мало. В древности на Руси существовало представление о книге как предмете священном. Книжник боялся ходить ногами по изрезанным грамотам, если слова будут заметны. Держать книги в небрежении, писать украдом и выдирать листы, как это видно из епитимейников, считалось тяжким грехом. Вот почему звание переписчика требовало от человека не только аккуратности и точности в своем деле, но и «страха Божия и веры правой в сердце». Вот почему так много трогательных приписок находится в древнерусских рукописях, выясняющих, что писец принимал на себя это дело для души своей и душ родителей и боится за ошибки своей скверной и грешной руки, молодого или тупого разума и недостижной мысли. Не в этом ли кроется причина совершенно некритичного отношения к книгам, безразличное употребление «истинных книг и ложных» даже лучшими писателями нашей древности?
В 6 отделе наш исследователь ведет между прочими речь о распространенности в 15 – 16 вв. западных астрологических воззрений. Но ведь и у нас на Руси издревле существовали подобные воззрения: в небесных знамениях видели предсказание грядущих событий, признавали существование звезд, предопределявших судьбу человека от рождения, так называемых «рожаниц», гадали по звездами. Любопытно решить, как встретившись слились доморощенные и пришлые звездочетческие понятия. Впрочем может быть этот вопрос выходит за пределы историко – литературной задачи автора.