она говорила много такого чего не было в учебниках и программах сочинение
Пишем сочинение 9.2
Структура сочинения-рассуждения 9.2
1. Тезис.
2. Аргумент — пример 1 + комментарий.
3. Аргумент — пример 2 + комментарий.
4. Заключение (по тезису).
1. Тезис – это мысль, которую нужно доказать. В тезисе нужно коротко сформулировать своё понимание смысла указанного фрагмента.
Ваша задача — объяснить смысл заданных строк. Обычно в задании дана цитата, которая содержит идею, основную мысль, текста, и дать объяснение не составит труда.
При написании вступления можно использовать следующие речевые клише:
Не лишним будет употребление вводных слов: я думаю, я считаю, на мой взгляд, по моему мнению, мне кажется, я убеждён и т.д.
2. Основная часть – доказательства (аргументы) + примеры из текста.
В основной части аргументируется тезис. Необходимо привести 2 примера-аргумента из указанного текста. Примеры должны
Для включения в сочинение примеров-аргументов можно использовать следующие речевые клише:
Возможно использование вводных слов во-первых, во-вторых.
3. Вывод.
Задача вывода – подвести итог размышлению, завершить работу, еще раз обратив внимание на самую главную мысль. Вывод должен быть логичным, не противоречащим предыдущему высказыванию
В начале заключения можно использовать следующие вводные слова: итак, следовательно, значит, таким образом, мы пришли к выводу.
Написание сочинения-рассуждения 15.2 ОГЭ по русскому языку. Памятка для учащихся.
Ищем педагогов в команду «Инфоурок»
Написание сочинения-рассуждения 15.2 ОГЭ по русскому языку.
Памятка для учащихся.
В задании 15.2. предлагается написать сочинение на основе прочитанного текста.
Формулировка задания:
Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «Письма, пользуясь её слепотой, вынули не из шкатулки – их вынули из её души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и её душа…»
Приведите в сочинении два аргумента из прочитанного текста, подтверждающих Ваши рассуждения.
Структура сочинения-рассуждения 15.2. ОГЭ по русскому языку:
1. Вступление. Тезис.
2. Аргумент – пример-иллюстрация из теста 1 + комментарий.
3. Аргумент – пример-иллюстрация из текста 2 + комментарий.
4. Заключение (по тезису).
Как сформулировать тезис для сочинения 15.2? Отталкиваемся от задания: Объясните, как Вы понимаете смысл финала текста: «Письма, пользуясь её слепотой, вынули не из шкатулки – их вынули из её души, и теперь ослепла и оглохла не только она, но и её душа…». При написании вступления можно использовать следующие речевые клише:
Смысл последних строк текста говорит нам о том, что…
Текст заканчивается словами: «…». На мой взгляд, речь идет о том, что (как и др.) …
Я считаю, что мысль автора данного текста, выраженная в выделенном фрагменте, заключается в том, что …
Автор данного текста привлекает читателя к размышлению над вопросом.
По моему мнению, в указанном фрагменте выражена главная мысль текста, которая заключается в следующем: …
В этом отрывке автор говорит о том, что…
Смысл данного отрывка я понимаю так: …
В выделенной фразе автор выражает мысль о том, что…
Не лишним будет употребление вводных слов: я думаю, я считаю, на мой взгляд, по моему мнению, мне кажется, я убеждён и т.д. Но не злоупотребляйте ими и помните, что вводные слова всегда выделяются запятыми.
А теперь рассмотрим разные варианты вступлений:
Пример тезиса: На мой взгляд, для Анны Федотовны фронтовые письма были больше, чем просто письмами, они были единственной памятью о сыне, не вернувшемся с войны, поэтому её душа опустела с их утратой.
Примеры-иллюстрации – это отрывки текста, которые нужно объяснить и интерпретировать.
Пример аргументов и комментариев к ним:
Аргумент 1: В предложении № 17 автор называет письма «бесценными».
Комментарий: Данный эпитет употребляется вместе со словом «листочками», имеющим уменьшительно-ласкательный суффикс. Такое контрастное сочетание двух слов позволяет нам понять важность этих самых «листочков» для пожилой женщины.
Аргумент 2: В предложении 53 душа старушки сравнивается со шкатулкой.
Комментарий: В шкатулках люди обычно хранят самое ценное: драгоценности, деньги. Но для героини важней были ценности не материальные, а духовные. Она хранила в шкатулке письма, словно в своей душе («Письма, пользуясь её слепотой, вынули не из шкатулки – их вынули из её души»). С помощью данной метафоры автор показывает всю значимость, которую имели письма для старушки.
Пример заключения: Подводя итог всему вышесказанному, можно сделать вывод, что фронтовые письма были для Анны Федотовны настоящим сокровищем, они представляли для нее большую духовную ценность, поэтому, лишившись их, пожилая женщина словно лишилась части своей души.
Пример сочинения-рассуждения к заданию 15.2 по тексту Б.Л. Васильева «Письмо от сына».
Финальные строки текста имеют переносное значение. Я понимаю их так: человека можно лишить смысла жизни, если бездушно украсть у него самое священное и дорогое. Попробую доказать справедливость своего суждения.
Сочинение 9.2 «Она увидела в ней призвание»
Задание 9.2:
Напишите сочинение-рассуждение. Объясните, как Вы понимаете смысл предложения 39 текста: «Она увидела в ней призвание».
Приведите в сочинении два примера-иллюстрации из прочитанного текста, подтверждающие Ваши рассуждения.
Текст для сочинения:
(1)Так случилось, что плохой дикцией Лены Шубниковой никто в семье озабочен не был. «(2)Научится, — говорила её бабушка. — (3)Все с детства шепелявят, а много ли шепелявых взрослых?» (4)Мама Лены, приезжая с долгих гастролей — она была концертмейстером филармонии, — в первые минуты всегда озабоченно хмурила брови, слушая радостную неразборчивую болтовню дочери. (5)Но потом начинала понимать и… привыкала.
(6) Лена была умная девочка. (7)Умная и начитанная не по годам. (8)Необходимость сдерживать слова способствовала долгим внутренним размышлениям. (9)Она с детства знала, кем станет и чего хочет. (10)И в тот визгливый девчоночий период, когда одна половина подружек мечтала стать артистками кино, а другая — эстрадными певицами, Лена знала: она будет учительницей. (11)Но скажи она кому-нибудь, что у неё замирает сердце от этого желания, ей бы не поверили. (12)В школу прекращают играть в детском садике, а переступил порог настоящей школы — и конец. (13)Нельзя мечтать о том, что есть, что вокруг, о чём можно говорить и что можно даже обругать. (14)А Лена продолжала мечтать о самом плохом классе, от которого все бы отказались, а она бы приручила его и объединила. (15)Свой первый урок Лена мечтала начать так:
— Вы слышите? (16)У меня не очень хорошая дикция… (17)Будьте ко мне великодушны…
(18)Ей очень хотелось начать с великодушия. (19)Но в жизни всё получилось не так.
(20)Она недобрала в институт одного балла. (21)Преподаватель истории поставил ей тройку, не дослушав, а потом в коридоре сказал:
— Нечего страдать. (22)Вам нужна другая работа. (23)Научитесь что-то делать руками! (24)Ну, шейте там, пеките пироги…
(25)Два года она работала в школе-интернате подменным воспитателем, мучаясь от собственной слабости, неумения. (26)Она убедилась в мысли, что это — её дело, но убедилась и в другом: трудные мальчики и девочки имели привычку сохранять свою яркую индивидуальность, а волшебной палочки, могущей это изменить, она в глаза не видела. (27)И к её плохой дикции они великодушны не были, а дразнили её, издевались. (28)И уставшие учителя говорили ей приблизительно то же, что говорил после экзаменов историк.
— (29)Пошли бы вы в швейный техникум. (30)И себя обшили бы, и деньги бы имели.
(31)Она не могла, не умела ничего объяснить! (32)А тут ещё мать, вернувшись с гастролей, как всегда, нахмурила брови:
— Ах, боже! (33)Говори медленней… (34)Я просто не знаю, что с тобой делать.
(35)Лену высмотрела на летней конференции Анна Семёновна. (36)Привела к себе домой раз, другой, потом предложила перейти в свою школу.
(37) Почему никому из родных и близких не пришёл в голову логопед? (38)Она была благодарна Анне Семёновне не просто за врача: старая учительница увидела в ней то, что никто не видел: её стремление, её мечту, которые никакого отношения не могли иметь к шитью и кройке. (39)Она увидела в ней призвание. (40)Как-то она ей сказала:
— Мы удивительно косноязычны. (41)Нынешние учителя. (42)И логопед тут не поможет. (43)Потому что нельзя научить говорить, если нечего сказать. (44)Учись размышлять, деточка, над всем, что видишь, слышишь, чувствуешь… (45)А над речью работай. (46)Главное — было бы что сказать!
* Щербакова Галина Николаевна (1932-2010) — писатель, сценарист.
Пример сочинения 9.2:
Смысл 39 предложения текста Г. Н. Щербаковой я понимаю так: Анна Семёновна, опытный педагог, увидела в Лене Шубниковой призвание быть учителем. Это было не просто желанием, а мечтой девушки, поэтому, несмотря на все проблемы, она и думать не хотела о другой профессии.
В предложениях 25-27 Лена, не поступив в институт, пошла работать в школу-интернат воспитателем, девушка понимала, что «это – ее дело», но, к сожалению, дети дразнили ее и издевались. Лена все равно не теряла надежду осуществить свою мечту.
В предложениях 38-39 Анна Семеновна сумела увидеть в девушке призвание, ее желание и стремление стать учителем, то, что и отношения не имеет к шитью и кройке. Она помогла Лене преодолеть трудности.
Таким образом, призвание – склонность к какому-либо делу, профессии. Порой, чтобы найти свое предназначение в жизни, человеку приходится преодолевать различные препятствия, но зато потом он обретает счастье.
«Нынешние учебники по сравнению с советскими — небо и земля»
Александр Архангельский — о современной школе и новой программе по литературе
Очень серьезная филология очень простым языком — таким должен стать учебник по литературе нового образца, одним из соавторов которого стал литературовед, писатель, телеведущий и профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна Высшей школы экономики Александр Архангельский. О своем участии в написании учебника, о нововведениях в школьной программе по литературе и том, стоит ли идти в гуманитарии в 2016-м году, он рассказал Миле Дубровиной на сайте mel.fm.
О преимуществе современных учебников над советскими
С той предметной областью, которая меня, увы, очень рано перестала интересовать, всё было не так уж и плохо: математика, физика, география и астрономия, которой сейчас практически нет, в СССР преподавались на высоком уровне. Но с литературой, историей, тем более обществоведением, не говоря уже про ИЗО и музо — никаких плюсов я в советской школьной системе не вижу. И дело не только в том, что тогда в школе к ним подвёрстывалась идеология. Само преподавание этих предметов, за пределами опыта учителей-новаторов, методически никуда не годилось. А тем, кто говорит, что в советской школе были замечательные учебники, советую попробовать их перечитать. Лучше перед сном — действует как снотворное. Скучища.
Какие бы ни были гуманитарные учебники сейчас — они могут нравиться или не нравиться — по сравнению с советскими это как небо и земля. Но почему же, будучи дуболомной по методам, советская школа была подчас продвинутой по результатам? Потому что начётничество искупалось альтернативностью: параллельно существовала система внешкольного образования и воспитания. Это была именно система, в отличие от современных разрозненных кружков, часто платных, в крупных городах. Вопреки всем мифам, тотально управляемая школьная модель и относительно свободная внешкольная прекрасно друг друга дополняли, и на этом балансе обеспечивалась возможность выбора. То есть всё штучное, нестандартное, по интересам ты добирал после уроков во дворцах пионеров, домах юных техников. Кстати, именно это помогло мне увлечься литературой.
Моя покойная мама из лучших побуждений чуть было не отбила у меня всякую охоту к литературе. Мечтая вырастить меня человеком культурным, она заставляла писать рецензии на прочитанные книги. Это кончилось тем, что я перестал читать, чтобы не писать эти самые рецензии. И на какое-то время увлёкся математикой. Зато потом, как все нормальные люди, я начал сочинять стихи.
Есть даже такой феномен в школьной психологии: сам пишу, других не читаю.
Это был мой случай: сам писал, а читать не хотел. И пошел я во Дворец пионеров записываться в кружок рисования, а заодно, по необъяснимой прихоти, записался в кружок литературного творчества к Зинаиде Николаевне Новлянской. Она и развернула меня к литературе, а в 1980-м я сам уже начал вести кружок в том же Дворце.
Почему история и география умирают
Судя по собеседованиям, которые мы не первый год проводим в Вышке, могу твёрдо сказать, что география как массовый предмет умерла. А история как набор фактов близка к состоянию комы. И вообще всё, что нужно запоминать, нынешние выпускники школ знают плохо. А соображают в разы лучше: многие умеют быстро соотнести разнородные элементы и дать разумную интерпретацию нового материала. То есть аналитические способности выросли, а в том, что касается конкретных знаний, всё печально.
Если продолжать тему сравнения с СССР, то тогда всё было ровно наоборот. Иногда говорят: ну и пусть, главное, чтобы понимали, а информацию найдут в интернете. Но какая-то база, ориентиры и в прошлом, и в настоящем должны быть. История, строго говоря, — это карта времени: надо представлять, что с чем соотносится, что чему предшествовало, что за чем следовало, как одно связано с другим. А географическая карта — карта пространственных соотнесений. Значит, мы угодили в мир, где ничто ни с чем не соотносится, но при этом всё словно бы просвечено рентгеном.
О работе над учебником по литературе
У нас с соавтором, директором подмосковной гимназии «Образ» Татьяной Смирновой, сейчас полубезумное состояние: вычитываем гранки, вёрстки, сверки всей учебной линии по литературе общей школы. Обязаны успеть к осени, потому что близится грифование, и в какую секунду оно будет назначено, мы не знаем.
Работа для меня необычайно важная. Но при этом необходимо понимать: учебник всё-таки надстроен над школьным процессом. Он, говоря словами Митрофанушки, «прилагательно», а не «существительно». Каким бы продвинутым он ни был, он всё равно компромиссен.
Составитель учебника не должен тешить себя иллюзией, будто бы он в одиночку поменяет школьный процесс в лучшую сторону
Хотя сделать это в худшую сторону при большом старании, наверное, можно. Учебник даёт некоторый фундамент, на котором строится главное — здание предмета. И строит это здание учитель, а не автор учебника. Поэтому последний ни в коем случае не должен мешать учителю проявлять его право на свободный выбор.
В свою очередь, система позволяет обеспечивать относительную вариативность любому составителю учебника, и этим правом мы тоже пользуемся. Но прыгнуть выше головы не можем, радикальные решения не пройдут.
Если взять среднего (типического) учителя, то окажется, что у него есть любимые темы и те, которые ему даются хуже, и что количество часов у него запредельное. Что он в нашем учебнике найдет? Стандартный «золотой список», который очевидным образом должен присутствовать в любой учебной линии, плюс не вполне стандартные ходы. Например, начиная с пятого класса, осторожно, медленно — потому что заповедь «не навреди» очень важна — учебник начинает вводить современную подростковую литературу. В пятом классе это может быть просто совет: «Почитай летом стихи Марины Бородицкой, зайди на сайт „Библиогид“, загляни в рекомендации…»
О современной литературе в школьной программе
Начиная с шестого класса, современная — в узком смысле слова — литература вводится в виде отрывков. Главы из книг, которые вышли совсем недавно, например, из «Сахарного ребенка» Ольги Громовой. Дальше начинается подростковая тема в литературе, и, разумеется, надо включать конец XX и начало XXI веков. Например, «Над пропастью во ржи» позволяет обсудить проблему идеала в восьмом классе. А в седьмом классе актуальна сквозная тема путешествий: её мы связываем с общим ходом мировой литературы и берём произведения от «Одиссеи» до «Властелина колец».
В учебнике много творческих заданий: чтобы стать большим читателем, человек должен сначала стать маленьким писателем
В пятом классе полезно сочинять свои скороговорки, пословицы и загадки, чтобы понимать, как они устроены изнутри. С другой стороны, если детям сейчас видеокультура ближе, почему мы должны прятаться от этого? Через знакомое и понятное мы идём к незнакомому и непонятному. В пятом классе, например, берём текст Распутина «Уроки французского»: «Напиши рецензию, пойми, почему режиссер может взять этот сюжет, а тот не может». К восьмому классу предлагаем попробовать сделать свой сценарный план, а в школьном кружке — снять свой фильм на мобильный телефон. Так мы не от литературы идем к видео, а через видео идем к литературе.
Современная литература делится не на хорошую и плохую, а на живую и мёртвую. Поэтому, если мы включаем в учебник современную литературу, мы должны понимать, что, может быть, этот текст через десять лет умрёт, не выдержав проверки даже коротким временем. В этом нет ничего страшного: он обладает другими важными свойствами, свойствами «подсветки». А именно: он написан на теперешнем языке и жизнь, описанная в нём, понятна, похожа на ту, что окружает нас.
Чтобы понять, что «Евгений Онегин» — молодёжный роман, где герои почти сверстники школьников, надо взломать автоматизм восприятия, порвать шаблон
С одной стороны, можно нудно объяснять, что Татьяна, Ольга, Ленский очень молоды, что им нет ещё и 20 лет. А можно, кроме «Онегина», дать почитать более современный молодежный роман и сказать: «Посмотрите, а в „Евгении Онегине“ тоже первая любовь».
Есть также другие возможности, которые редко используются в школе, по непонятным мне причинам. Например, текст «Капитанской дочки» — книжки, без которой нельзя представить русский литературный код, — считывается с большим трудом. Язык уходит, к сожалению, всё дальше, количество незнакомых исторических реалий очень велико. Но кто сказал, что не может быть цифрового издания со всплывающими мультимедийными комментариями? Почему комментарий обязательно должен состоять из сносок, бесконечных примечаний, которые тормозят процесс чтения, не может превратиться в анимированное сопровождение текста? Мы сами этого не делаем, а потом жалуемся, что они не читают.
Об инновациях в образовании
Я бы боролся не за сохранение старого и не за радикальные перемены, а за нереволюционное вхождение нового. Хватит революций, нужна эволюция, а она предполагает траты, причём не разовые — это вам не нацпроект «Образование», на который кинут огромное количество денег, а они потом «уплывут». Нам нужны системные вложения в будущее: переквалификация преподавателей должна быть неформальной и постоянной. Не просто «привели на семинар и рассказали про новые методики» — необходимо включение в педагогические практики, которые соответствуют новому миру.
Через 10 лет на дорогах будут автоматизированные дроны, а мы всё мыслим так, будто по ним мчится тройка Чичикова
Если ничего не сделать здесь и сейчас, то мы начнём отставать навсегда. Произойдёт системный крах, после которого модернизация будет стоить нам гораздо дороже, а осуществить её будет гораздо тяжелее. При этом надо понимать, что модернизация начинается только тогда, когда спина уже почувствовала стену, когда некуда отступать. Потому что любое обновление — это очень больно. В общем, либо мы принимаем волевое политическое решение и делаем ставку на творческое, неформальное, неформатное и развиваем новые образовательные технологии, либо мы стагнируем. Это как с СССР: только идиот может радоваться тому, что Союз почти мгновенно развалился (потому что это кровь и поломанные судьбы), но только идиот не может понимать, что распад — это расплата за отказ от своевременных перемен.
О перспективах гуманитарных профессий в России
Можно плакаться, что делать ничего не дают, а можно выбрать бег с препятствиями. Вспомните, как действовали педагоги-новаторы в 1970-е: через не могу, через нельзя. Более того, мощные педагогические идеи возникли именно в позднесоветский период: вариативное образование, педагогика сотрудничества. И система оказывалась слабее, чем творческие учителя. Кроме педагогов, в позднесоветские годы на будущее работали экономисты, которые успели что-то проработать, в отличие от гуманитарной интеллигенции, которая как в 1968-м году после танков в Праге уснула на кухне, так и проснулась в 1986-м, когда опять разрешили. И всё оставшееся время потратила на то, чтобы обсуждать, кто хуже — Сталин или Ленин.
Что до журналистики, то если сейчас какой-нибудь ребёнок скажет родителям, что он хочет стать журналистом, то правильнее всего объяснить ему, что такой отдельной профессии больше нет.
Есть широкая компетенция креативных индустрий и мультимедиа, одной из малых частей которой является журналистика в старом её понимании
Когда-то, очень давно, на журфаке были специализации: телевидение, радио, газеты. То есть можно было одним промыслом заниматься всю жизнь. Сегодня если ты не умеешь писать, снимать, монтировать, не понимаешь законов сторителлинга, не умеешь управлять культурными проектами, не знаешь, что такое фандрайзинг и, например, мультимедийное продвижение того же фандрайзинга, ты не будешь успешным. При этом если ты гениальный медиевист и собираешься, условно говоря, изучать вопрос появления жанра жонглеров в средневековой французской народной поэзии, ты должен плюнуть на все прагматические вопросы и идти туда, где будешь счастлив. Потому что если делать то, что не нравится, компромисс с жизнью не удастся. По верхам или в глубины, вершки или корешки — это другой вопрос, тут каждый выбирает для себя.
Вообще, я жил и работал при четырёх режимах: коммунистическом, перестроечном, ельцинском и сегодняшнем. Опыт показывает, что действовать, хоть и с неизбежными издержками, можно почти всегда. Другое дело, что впереди не провал, а промер, как писал Мандельштам. Но ведь и через трагедию, как выяснилось, тоже можно пройти.
Вариант №8
Сочинения к варианту №8 ОГЭ по русскому языку «36 вариантов. И.П. Цыбулько».
Благодетельная судьба скоро послала мне неожиданное новое наслаждение, которое произвело на меня сильнейшее впечатление и много расширило тогдашний круг моих понятий. Против нашего дома жил в собственном же доме С. И. Аничков, старый богатый холостяк, слывший очень умным и даже учёным человеком. Аничкова не любили, а только уважали и даже побаивались его резкого языка и негибкого нрава.
Современный лингвист Валентин Данилович Черняк утверждает: «В сложном предложении отражаются отношения, которые говорящий усматривает между двумя или несколькими ситуациями». Смысл приведённого здесь высказывания заключается в том, что мы в своей речи связываем два или несколько явлений мира и на основе подобной связи составляем сложное предложение.
Например, в тексте Сергея Тимофеевича Аксакова самое первое предложение является сложным. Автор рассказывает о ситуациях из своей жизни: «новое наслаждение», «сильнейшее впечатление» и расширение круга понятий. Он усматривает между этими явлениями смысловые отношения определительные, поэтому мы можем от слова «наслаждение» в главном предложении поставить к придаточному вопрос: «Наслаждение какое?».
Перечитаем такое предложение из текста: «На другой день вдруг присылает он человека за мною; меня повёл отец». Здесь между явлениями автор устанавливает отношения временные: сначала возникла одна ситуация: «присылает человека», а потом на неё среагировали: «повёл отец».
Таким образом, мы убеждаемся, что лингвист Черняк совершенно справедливо высказывается о сложных предложениях: они действительно помогают нам показать отношения между ситуациями в нашей жизни.
Хорошо, когда взрослые понимают это и всячески способствуют утолению жажды детского познания: «Старик, ярый сторонник просвещения, естественно, был покровителем всякой любознательности». Аничков сделал доброе дело, когда подарил книги, узнав, что соседский мальчике очень любознательный.
Когда ребёнок прочитал все книги, подаренные Аничковым, он стал уже более развитым: «Многие явления в природе, на которые я смотрел бессмысленно, хотя и с любопытством, получили для меня смысл, значение и стали ещё любопытнее».
Таким образом, мы убеждаемся, что «совершенный переворот» в сознании детей происходит тогда, когда они читают книги и познают мир.
Любознательность – это интерес к миру, жажда знаний. Она совершенно необходима в деле познания жизненных явлений. Любопытство до появления интернета утолялось книгами.
Именно о связи книги с познанием мира говорится в тексте Сергея Тимофеевича Аксакова. Героем произведения является мальчик, который очень любит читать, и однажды сосед подарил ему связку книг. Радости ребёнка не было предела. Когда он все эти книги прочитал, в его сознании произошёл переворот и «открылся новый мир».
Вспоминается ещё рассказ К. Паустовского «Сказочник». Герой этого произведения тоже любит читать. Однажды ему подарили необычную книгу. Это был сборник сказок Андерсена. Мальчик никак не мог оторваться от подарка, и эта книга тоже стала для него поворотным моментом в жизни. Сказки Андерсена научили рассказчика верить в победу света над мраком и добра над злом.
Любознательность помогает нам накапливать жизненный опыт, и книги в этом деле играют большую роль. Они дают нам возможность открывать для себя новые миры и узнавать, как они устроены.