вирусолог с мировым именем о дате конца пандемии эффективности qr кодов ошибках вакцинации

«К концу года у всех будет иммунитет, однако вопрос — какой ценой»

Все зарегистрированные в России вакцины эффективны и безопасны, и единственный путь выхода из пандемии без большого числа человеческих жертв — вакцинация. Об этом, а также о том, нужно ли делать прививку переболевшим и почему высокие титры антител далеко не всегда говорят о степени защищенности организма, в интервью «Известиям» рассказал директор Научно-клинического центра прецизионной и регенеративной медицины Института фундаментальной медицины и биологии Казанского федерального университета Альберт Ризванов. Также он коснулся вопроса побочных эффектов как причин отказа от препарата AstraZeneca и Т-клеточного иммунитета, который вырабатывается не у всех переболевших.

— С начала пандемии прошло больше года. Что, на ваш взгляд, можно назвать главным достижением в плане борьбы с вирусом?

— Во-первых, кардинально были пересмотрены регламенты разработки вакцин. Если раньше это занимало годы, то сейчас за счет использования новых технологий и за счет административных ресурсов и политической воли удалось сократить эти сроки от нескольких лет до нескольких месяцев.

Во-вторых, в России мобилизовали систему здравоохранения для борьбы со случаями массовых заболеваний. В той же Америке система здравоохранения очень хорошо заточена под решение проблемы конкретного пациента. Если же ситуация становится массовой, то эта система просто-напросто рушится, как показала практика. Либо она настолько дорогая, что люди едут в больницу, когда уже стало совсем плохо. По армейской аналогии, американская система здравоохранения — это снайпер, который замечательно решает локальные задачи. Когда же идет широкомасштабная война — нужна пехота. И это именно массовая система здравоохранения — то, что помогает нам справляться с новой угрозой.

— Давайте поговорим о вакцинации. Вокруг нее до сих пор есть много мифов, некоторые люди боятся побочных эффектов. Насколько их страхи оправданны?

— У вакцин, как и у любого другого лекарственного препарата, есть побочные действия. Даже аспирин, который продается в аптеке, для небольшого процента населения может быть смертелен. Просто потому, что их генетический код содержит некоторые особенности, что делает его вредным. Однако же никто и никогда не устраивал истерику по поводу аспирина.

Показательна история с печально известной сейчас вакциной AstraZeneca. Уже вакцинированы десятки миллионов людей. На этом фоне несколько побочных эффектов, не однозначно связанных с вакциной, подаются в ряде СМИ как катастрофа. В то время как смертность от самого коронавируса унесла бы уже десятки тысяч жизней без этой прививки. Поэтому еще одна проблема, которую вскрыла нынешняя ситуация, — то, что больше нет чисто медицинских проблем. Это социальная пандемия. Важно понимать, что если раздувается история с вакцинами — значит это кому-то нужно.

— Если говорить о России, каким, на ваш взгляд, должен быть объем вакцинации сейчас, чтобы мы могли победить вирус в ближайшее время?

— Считается, что хороший коллективный иммунитет — это примерно 60–70%. И по большому счету к концу этого года у всех будет иммунитет к коронавирусу, однако вопрос, какой ценой. Мы можем получить его либо по-хорошему, с помощью вакцины, либо по-плохому, переболев, с рисками умереть или получить очень серьезные осложнения. С учетом численности нашего населения — около 146 млн человек — нужно, чтобы порядка 100 млн человек переболели или вакцинировались. Так как мы хотим уменьшить число человеческих потерь, необходимо выбирать прививку.

— У нас сейчас зарегистрировано три вакцины. Как человеку определиться с выбором?

— Все они одинаково прошли клинические исследования. И на самом деле как хороша ложка к обеду, так хороша и та вакцина, которая есть в регионе. По крайней мере в Казани в гражданском обороте сейчас только один препарат — это «Спутник-V». «ЭпиВакКорона» очень мало распространена. А вакцина Центра Чумакова еще не достигла своего потребителя.

При этом считается, что самая эффективная вакцина — именно «Спутник-V». На основе фундаментальных рассуждений и опыта применения вакцин в прошлом, можно сказать, что «ЭпиВакКорона» чуть более «мягкая» и должна вызывать меньше побочных эффектов. При этом эффективность может быть несколько ниже. А вакцину «КовиВак», в основе которой лежит убитый вирус, я бы, например, рекомендовал для ревакцинации. Например, если человек переболел и у него через 10–12 месяцев ослаб иммунитет. Ревакцинация полновирионной вакциной позволила бы напомнить иммунитету про все вирусные белки, а не только про S-белок, как это делает «Спутник-V» и «ЭпиВакКорона». Но на самом деле это всё теоретические размышления. Главное — вакцинировать тем, что сейчас доступно.

— Сейчас вышли статьи о том, что люди, которые уже переболели, после вакцинации имеют очень высокий уровень антител. И ученые говорят о том, что им достаточно одной прививки. Что вы думаете на этот счет?

— Считается, что где-то через год эти люди станут опять незащищенными перед повторной инфекцией. Однако нужно ли прививаться повторно одной или двумя дозами, говорить рано: тут требуются дополнительные исследования. Я бы не сказал, что коронавирус вызывает очень высокий титр антител после болезни. Другие вирусные инфекции гораздо более эффективны в выработке иммунитета, а некоторые даже умудряются создать пожизненную защиту.

К сожалению, иммунитет против коронавирусной инфекции достаточно слаб сам по себе. Уже есть сообщения, что у небольшой доли населения в принципе не вырабатываются антитела и они могут заболеть повторно. И даже вакцинированные могут заболеть, так как вакцина против COVID-19 не формирует так называемый стерилизующий иммунитет и полностью не препятствует заражению. Прививка защищает от тяжелой формы самой болезни. И вирус может заразить верхние дыхательные пути, но, скорее всего, болезнь пройдет бессимптомно для носителя. Но человек сможет заражать окружающих. Поэтому важно, чтобы люди продолжали соблюдать профилактические меры: держали социальную дистанцию, носили маски и так далее. Тогда в конечном итоге, когда мы достигнем порога коллективного иммунитета, пандемия сойдет на нет.

Отдельная история — это вакцинация детей. Ведь, несмотря на то что они чаще всего болеют в легкой форме, они могут выступить распространителями заболевания.

— И все-таки понятно уже, какой уровень антител защитный?

— На самом деле такого понимания до конца нет. Считается, что для плазмы крови от переболевших COVID-19, которую можно использовать для лечения тяжелобольных пациентов, минимальный титр — 1:160. Но это, по сути, просто умозрительная цифра. Более того, наличие антител в крови не является показателем иммунитета против коронавируса. Дело в том, что против вирусных инфекций действует как гуморальный (антитела), так и клеточный иммунитет. И вот второй, возможно, еще даже более важен для борьбы с коронавирусом, чем антитела. Однако в гражданском обороте нет медицинских тестов для измерения клеточного иммунитета. Пока есть только научные тесты. Мы в Казанском федеральном университете сейчас запустили комплексный проект, где исследуем и клеточный иммунитет, и антитела.

— Клеточный иммунитет вырабатывается у всех переболевших?

— Так же, как и антитела, он вырабатываются примерно в девяти из десяти случаев. Просто есть люди, у которых лучше работает одна из двух систем защиты. Поэтому даже отсутствие высокого уровня антител не говорит о том, что человек не защищен. Возможно, он защищен Т-клеточным иммунитетом. Но, как я уже сказал, к сожалению, для обычного человека определить это практически нереально. Нужен анализ в специализированных лабораториях. Таких лабораторий в стране очень мало. И сейчас в России такой тест не является медицинской услугой, это чисто исследовательская работа.

— Уже опубликованы исследования о том, что Т-клеточный иммунитет есть у тех людей, у которых был отрицательный анализ на коронавирус. Вы в рамках вашей научной работы сталкивались с ситуацией, когда люди, которые не болели COVID-19, имели защиту на уровне клеток памяти?

— Да, мы с таким тоже столкнулись. У нас были пациенты, которые не болели, у них не было ПЦР-положительного анализа и не было антител. Но у них в крови мы обнаружили специфичные Т-клетки. Тут есть несколько вариантов. Возможно, они переболели бессимптомно, а анализ не выявил вирус. Ведь даже ПЦР-тест при всей своей точности не на 100% чувствителен. Либо в человеческой популяции есть и другие коронавирусы, которые каждый год вызывают сезонные ОРВИ. И они родственны SARS-СoV-2. Есть гипотеза, что перекрестный иммунитет, который выработался на другой коронавирус, узнает схожий патоген. Это как раньше прививка на основе коровьей оспы защищала от оспы человека.

— Насколько я знаю, в начале пандемии вы в КФУ занимались разработкой собственной вакцины. Но потом исследование было остановлено. Почему так произошло?

— Первоначально мы разработали прототипы двух вакцин. Одна из них на основе ДНК, которая содержала сразу несколько генов коронавируса. А вторая — на основе аденоассоциированного вируса, как «Спутник-V». Преимущество этого вектора заключается в том, что аденоассоциированные вирусы не вызывают заболевания у людей. На первом этапе нам финансово помогли наши спонсоры в лице АНО «НИЦ ДНК». Но, к сожалению, нам до сих пор не удалось получить необходимую господдержку этих проектов. И поэтому мы не смогли продолжить наши исследования.

Если мы получим финансирование, возможно, мы их доведем до стадии исследований на животных. Однако, скорее всего, они уже не будут внедрены. Потому что в России вакцины уже разработаны, и государство, возможно, не будет финансировать окончательное внедрение новых вакцин. Но опыт, полученный при разработке, позволит нам сформировать компетенции и подготовить технологии на случай будущих вирусных пандемий. К сожалению, они будут случаться регулярно. А чем больше вакцин в разработках, тем лучше.

— Ведутся ли в КФУ сейчас какие-то еще исследования, связанные с коронавирусом?

— Да, конечно. Мы сейчас запустили проект по генотипированию вируса. Это важно для оценки эпидемиологической обстановки. Сейчас появляются новые штаммы, и важно понять, какие из них циркулируют в разных регионах. Мы изучаем Республику Татарстан. Планируем типировать не только штаммы коронавируса, но и определять генотип пациентов, чтобы посмотреть, какая взаимосвязь есть между штаммами коронавируса, генетикой пациента и тяжестью протекания заболевания.

— Недавно специалисты Роспотребнадзора рассказали о том, что в России уже есть два случая завоза южноафриканского штамма. Насколько это опасно?

— То, что выявлено, — это верхушка айсберга. Джин уже выпущен из бутылки. Эти штаммы начнут распространяться, причем и британский, и южноафриканский. А они более заразны, поэтому начнут вытеснять другие штаммы. Именно поэтому сейчас крайне важно вакцинироваться и создать коллективный иммунитет. При этом вакцины всё равно останутся более-менее эффективными. Дело в том, что, когда происходит иммунизация, вырабатываются антитела не только на конкретные участки белка, а на многие другие. И, повторюсь, вырабатывается еще и клеточный иммунитет, который выступает как дополнительная линия обороны. Поэтому я считаю, что вакцина в любом случае будет эффективна. Ее эффективности будет достаточно, чтобы защитить как минимум от тяжелых случаев заболевания.

— Каков ваш прогноз на ближайшее будущее? Ожидаете ли подъема заболеваемости?

— Я думаю, что предстоит подъем заболеваемости в середине весны. Но опять, следуя сезонным колебаниям, мы увидим снижение количества заболевших летом. И, конечно, всё будет зависеть от скорости кампании по вакцинации. Чем больше людей вакцинируется, тем меньше шансов, что начнется следующая волна.

Источник